Идеальные  - Каролина Бринкманн

– Ударение на «была». Она ушла от нас, – он махнул рукой. – Шторми сама виновата, что Авентин хочет ее смерти.

– Что? Почему?

– Она делала вещи, которые не прощают. Такие, о которых она тебе точно не рассказывала. Но и от меня ты о них не услышишь.

Рейна фыркнула. Ничто из прошлого Шторми не повлияло бы на ее отношение к матери. Она была уверена в этом. Даже если мать не хотела рассказывать, Рейна знала ее. Для того чтобы о чем-то молчать, нужно иметь вескую причину. Скорее всего, это боль, которую Шторми хотела позабыть.

– Меня это не интересует, – резко сказала Рейна, – я спасу ее.

– Какая упрямая, – засмеялся повстанец, отдавая письмо Рейне в руки.

– Решительная, – поправила Рейна. – Вы не хотите мне помочь?

– Шторми не одна из нас. Теперь, – мужчина в красной маске пожал плечами.

– Мы ей ничего не должны, – сказал Длинный. Девушке он показался еще более неприятным.

– Но все считают, что это она стоит за взрывом. – Так просто она не сдастся.

– Ну и?

– Как же выглядят в глазах общественности Шипы, которые оставляют своих людей в беде?

Это был контрольный удар. Рейна буквально видела, как извилины собеседника начинают шевелиться.

– Они явно подумают, что вы трусы.

– Осторожно, малышка, – в голосе Длинного была слышна угроза. Он говорил тихо, но тон был опасным.

– Очень жаль. Мы не можем тебе помочь, – прошептал человек в красной маске. – А теперь исчезни, пока я тебе это разрешаю.

– Ты просто так ее отпустишь? – спросил Длинный, будто Рейны не было рядом. Он ухватил ее за плечо.

– А что еще нам делать?

– Она просто… опасна, – прошептал Длинный в синей маске, крепче сжимая Рейну. – Она может сдать нас властям.

– Отпусти меня, – зарычала Рейна.

– А то что?

Недолго думая она пнула его ногой в голень.

Он закричал от боли, ослабив хватку и дав возможность Рейне освободиться.

– Сволочь!

– Оставь ее, – сказал человек в красной маске. – Я даю тебе последний шанс исчезнуть. Только ради Шторми.

С этими словами он развернулся: разговор был окончен.

– Подожди! – Рейна не хотела использовать этот прием, но повстанцы не оставили ей выбора.

– Что случилось с моим отцом?

– Твоим отцом?

– С Болтом. Его зовут Болт! – Он не хотел иметь с ней ничего общего шестнадцать лет, но это была ее последняя возможность. Если у него остались какие-то чувства к Шторми, он бы помог Рейне ее спасти.

– Я знаю, о ком ты говоришь.

– Где он? Можно… Можно мне с ним поговорить?

– Думаю, нет, малышка. – Он увидел сомнение в ее глазах и продолжил: – Твоя мать тебе не говорила?

– Что? – прохрипела Рейна.

– Он не хочет с тобой общаться.

– Это я и сама заметила, но я все же его дочь. Ну, пожалуйста, скажите ему, что я тут, – умоляла она.

– Нет, не могу, – сказал человек в красной маске, задумавшись.

– Что? Я не понимаю.

– Ты не его дочь, и он не хочет тебя видеть, ясно?

Рейна не знала, что сказать.

– Выведи ее, – скомандовал мужчина, и Длинный, схватив Рейну за плечи, подтолкнул ее к изгороди.

Кассиопей, который до этого момента мог только угрожать, перешел к атаке и вцепился Длинному в штанину. Тот закричал и пнул мангуста. Зверек подлетел в воздух.

– Она наврала тебе. Подумай еще раз, прежде чем ты решишь ее спасать. – Длинный злорадно засмеялся. Смеялся он недолго. Прежде чем мужчина успел отреагировать, он получил удар сапогом между ног. Прикрыв пах, он рухнул на землю.

– Руки прочь от Пи!

Рейна не успела ударить его во второй раз: мужчина в красной маске оказался рядом, схватил ее и прижал головой к изгороди. Он начал ее трясти, глаза под маской сузились от злости. Но Рейна не позволила себя запугать, прижав Стинг к шее противника.

– Убери свои руки, или я тебя зажарю, Шип.

Дверь открылась, и рядом с двумя другими вооруженными повстанцами появилась химера – медвежья собака, с которой Рейна не хотела бы встретиться.

У животного были собачьи уши и хвост, но телосложением оно было больше похоже на медведя. На голодного медведя. С его зубами и лапами Рейна совсем не планировала знакомиться. Химеры были очень верными, они ревностно защищали своих хозяев. Медвежья собака без промедлений разорвала бы ее на куски.

– Пи, – крикнула Рейна, и мангуст подбежал к ней. – Пошли.

– Единственная причина, по которой ты еще жива, состоит в том, что я очень ценю верность. Но лучше исчезни, или ты станешь медвежьим кормом.

Рейна вырвалась и плюнула под ноги мятежнику в красной маске. Ему следовало знать, что она о нем думает. Девушка схватила Кассиопея, прижала его к себе и побежала прочь.

– Стерва! – заорал Длинный. Его вопль был словно музыка для ушей Рейны.

– Тупоголовый мутант-паразит! – фыркнула она ему в ответ.

Рейна сидела на крышке мусорного бака и бросала камешки в стену напротив. Один, второй, третий. У нее больше не осталось камней. Поэтому она бомбардировала серую стену злобными взглядами. Пи исследовал камешки в надежде найти что-то съедобное и разочарованно скулил. Он залез на бак, где сидела Рейна, и проскользнул внутрь него, чтобы тщательно изучить содержимое. Чуть позже оттуда послышалось шипение: видимо, мангуст обнаружил что-то весьма спорное. Крысу-оборотня или крысу-мутанта.

Рейна злилась на мать, но это длилось недолго. Она знала Шторми лучше, чем кого-либо еще. У матери могла быть тысяча причин, чтобы соврать ей. Может, она хотела защитить дочь от правды. Может, у Шторми были какие-то тайные отношения, после которых и появилась Рейна. Ей было плевать, кто ее настоящий отец. Она его никогда не видела. А мать всегда была рядом; она всегда делала то, что нужно, чтобы защитить семью. Рейна знала это, и она бы сделала то же самое, ведь без матери она осталась совсем одна.

13

Стишок не хотел уходить из его головы, когда он шел по улицам южной части Серого округа. Местность была пустынной, потому что здесь протекала кислотная река. Когда Ларк еще был ребенком, у них была глупая «проверка на мужество»: надо было залезть на остатки моста и балансировать над этой речкой, зная, что упасть в нее означало бы моментальную смерть.

Над водой поднимались зелено-коричневые пары́. Некоторые местные рассказывали, что в реке живут чудовищные водяные змеи. Ларк не верил в это. В такой отраве ничего не выживет.